2020 год
Часть первую см.: DOI: 10.55167/dd4d4f1ae13b.
Итак, в августе 2020 года 21 преподаватель-волонтер заявили о своей университетской независимости, объявили без рекламы на наспех сделанном сайте набор на 19 курсов и начали работу в Свободном университете. Два математика, один социолог, четыре юриста, пять филологов, два политолога, три философа, один историк, один экономист, один режиссер. Мы ничего особо не ожидали, но за две недели получили 6000 заявок. У некоторых число заявок достигало 600 (например, у Татьяны Ворожейкиной, у Виктора и Юлии Горбатовых). Мы с непривычки задохнулись — ведь нет никакого учебного офиса, все сами без какой-либо помощи. Лично у меня было 300 мотивационных писем. Пришлось, обливаясь слезами, отобрать две группы — магистерскую и бакалаврскую. Все, что вспоминают мои коллеги об этом первом наборе, касается и меня. Мы хорошо умели учить, но еще не умели управлять учебным процессом. Мы экспериментировали. Эксперименты эти оказались не просто удачными — они заложили основу нашей будущей практики в Свободном. Как отвечать на письма? Как, не обидев, отказать? Как составить расписание, когда твои слушатели живут в разных часовых поясах от Хабаровска до Калининграда? Как сплотить группу? Как проверить результат и выписать сертификат? Как делиться своими мыслями и сомнениями с коллегами, находясь в разных странах? Мы работали по принципу «глаза боятся — руки делают». Многое из того, что мы эмпирически постигали тогда, стало нашим деловым обыкновением, привычным и простым.
Вот как оценивает этот период становления профессор Гасан Гусейнов:
У работы первых онлайн-курсов Свободного было несколько результатов. Один — связанный с условиями ковида, т. е., возможно, кратковременный. Другие результаты — принципиальные. Но начну с первого. В условиях пандемии все мы: и студенты, и преподаватели, и люди, записавшиеся на курс в роли студентов, чтобы завтра начать преподавать, — больше, чем политической повесткой, были объединены этими новыми условиями. Почти у всех был страх, многие ждали друг от друга не только дисциплинарной, но и психологической поддержки. То, что в традиционном университете определяется деонтологией учеников и учителей, теперь обернулось взаимным сближением при сохранении столь важной дистанции. Но это скорее лирический результат.
Практически лично я ощутил себя попавшим в долгожданный творческий отпуск, саббатикал, во время которого ты преподаешь не больше 2–3 часов в неделю, отдавая значительную часть времени одному-единственному предмету. У меня это была риторика — в нескольких ее исторических ипостасях — от Квинтилиана и Чехова до теории архитектуры. Этот курс заполнил половину моей рабочей недели. С некоторыми студентами мы продолжаем общаться и даже готовим издание ридера — в память о нашем курсе и как хрестоматии для следующего поколения.
Как это получилось? Принцип Свободного университета — отбор участников курса на основе анализа мотивационных писем. Это не конкурс в обычном смысле, а возможность именно собрать группу, исходя из определенных критериев. Для меня, например, была важна коммуникативная динамика группы. В ней должны быть люди разного возраста, разного уровня образования — новые, старые и будущие жители республики ученых, в диалоге входящие в нашу материю. Самый старший наш студент был на несколько лет старше преподавателя, самый младший годился во внуки. Мы находились в разных точках нашего континента, некоторые потом еще разъездились и разъехались кто куда — от Праги и Тель-Авива до Тбилиси и Стамбула, но эта сеть сохраняет удивительную прочность. После 24 февраля 2022 года потребность друг в друге — и академическая, и психологическая — у нас растет. Мы начали строить планы очной встречи и знакомства. Возможно, достаточно продолжительные сессии в разных местах Центральной и Восточной Европы: на Балканах, в Польше, Чехии или в Балтии — позволят Университету найти новый режим работы (четверть очных встреч, три четверти — онлайн?). Пока не знаю. И пандемия не кончается, и главное, проклятая война…
Гасану Гусейнову вторит блестящий юрист-компаративист Екатерина Мишина:
Первый набор в Свободном университете — это как первая любовь: не забывается и остается в сердце, сколько бы ни было последующих наборов. Моя первая любовь оказалась счастливой и взаимной — большинство отобранных мной кандидатов оказались не только талантливыми и благодарными слушателями, но и прекрасными и достойными людьми. Читая мотивационные письма, я пребывала в муках выбора: было много ярких и интересных заявок, отбирать было непросто. С учетом того, что дело было в сентябре 2020 года и пепел разгромленной кафедры конституционного права Вышки, моей любимой кафедры, стучал в мое сердце, я решила, что буду работать по принципу дежурного врача и в первую очередь принимать пациентов с острой болью. В моем случае это были студенты бакалавриата и магистратуры факультета права НИУ-ВШЭ, которые планировали учиться у моих уволенных либо отстраненных от преподавания коллег и были внезапно лишены этой возможности. К категории пациентов с острой болью относились также и студенты других вузов, не имевшие по тем или иным причинам возможности изучать сравнительное конституционное право, или изучавшие его в усеченном и политизированном виде. Помимо студентов и магистрантов, в моем первом наборе были журналисты, правозащитники, молодые политики, политтехнологи и, на удивление, много преподавателей, причем не только юридических дисциплин. Был даже сотрудник Генеральной прокуратуры России, грустно написавший в мотивационном письме, что, скорее всего, я не стану читать дальше, узнав о том, где работает заявитель. Я стала, прочла письмо до конца, зачислила автора на курс и ни на секунду не пожалела об этом.
Вместе с моим первым набором мы провели захватывающе интересный семестр. Помимо занятий, мы регулярно встречались на выходных и обсуждали события, происходившие в мире: смерть Рут Гинзбург, президентские выборы в Америке, ситуацию с Алексеем Навальным. Конец семестра совпал по времени с акциями протеста в поддержку Алексея Навального. Часть слушателей принимала участие в этих акциях, двое оказывали юридическую помощь задержанным, еще двое оказались в Сахарово.
Примерно с четвертью слушателей из моего первого набора мы общаемся и по сей день. Двое из них стали авторами нашего журнала «Палладиум». Большинство продолжили обучение в Свободном университете, а некоторые остаются с нами до сих пор.
В стране тогда бушевал конституционный кризис, поэтому к нашим с Катей предметам («Конституционное право России» и «Сравнительное конституционное право») интерес был особый. Один из моих слушателей — музыковед по образованию — написал в своем мотивационном письме: «Если год назад я не мог назвать ни одной причины, зачем мне нужен был бы такой курс, то теперь я не могу назвать ни одной причины, почему я не должен был бы его слушать». Высочайший уровень преподавателей, соцсети и сарафанное радио сделали свое дело: университет резко пошел в рост. Впоследствии наши первые слушатели стали лучшими активистами университетского сообщества. Некоторые позже пришли преподавать в университет.
Спустя два месяца к нам присоединились еще 15 преподавателей. Нас стало полсотни. К нам пришли социологи, психологи и журналисты. Мы просто были вынуждены объявить дополнительный ноябрьский набор на 14 новых курсов. Все они шли нарасхват.
Вот эти курсы, набор на которые был объявлен в ноябре 2020 года.
1. Социология массовых коммуникаций
2. Введение в internet governance: как (само)регулируется глобальная сеть
3. Учит ли история? Использование исторической информации при принятии политических решений
4. История международных конфликтов
5. Слова и вещи Дмитрия Шостаковича
6. Город как текст
7. Российское пространство и российское государство
8. Разнообразие, равенство, инклюзия
9. От телевидения к YouTube, от программы к блогу. Имеет ли журналист право на свой особый взгляд?
10. Проект и случайность в генезисе РФ: российская система как политический опыт
11. Сравнительная политика авторитарных режимов
12. Медиаменеджмент в эпоху постправды: как найти свою аудиторию
13. От империи к сталинизму. Политическая история России первой половины XX века
14. История советской архитектуры
И все же нас было еще совсем мало, и мы многого не умели. Мы собирались в зуме, советовались и брейнстормили. Сергей Гуриев настоятельно рекомендовал нам выработать mission statement, а Борис Зимин — vision. Как прилежные ученики мы справились с этими задачами. Мы утвердили свою Декларацию ценностей. В ней сказано:
«Свободный университет создан для поддержки и распространения базовых ценностей академической жизни, основные из которых — стремление к истине, академическая свобода, академическая автономия, социальная ответственность, недискриминация и равный доступ к образованию, прозрачность и подотчетность обществу.
Под стремлением к истине мы понимаем бескорыстную методичную работу добычи, проверки и передачи достоверных научных знаний, исключающую всякую имитацию, халтуру, распространение предвзятых и безответственных вымыслов под видом науки. Университет обеспечивает взыскательную экспертизу своих учебных курсов и высокую требовательность к слушателям, добиваясь высшего качества сообщаемых им знаний.
Под академической свободой Свободный университет понимает прежде всего свободу преподавать, исследовать и публиковать результаты исследований, свободу критически высказываться по поводу проблем академической жизни и вопросов, входящих в круг профессиональных интересов, свободу от институциональной цензуры и свободу участия в профессиональных и представительских организациях. Свободный университет не ограничивает преподавателей и сотрудников в высказывании любых мнений.
Академическую автономию мы понимаем как самоуправление, необходимое для организации академической жизни в соответствии с принципами академической свободы, прозрачности и подотчетности профессиональному сообществу и обществу, социальной ответственности и равного доступа к высококачественному образованию. Свободный университет — автономный самоуправляемый коллектив преподавателей, сотрудников и студентов.
Социальная ответственность в сфере высшего образования заключается в том, чтобы искать возможности для распространения научных достижений в соответствии с этическими и профессиональными стандартами, реагировать на современные проблемы и потребности всех членов общества. Ученые, исследователи и преподаватели принимают на себя эту ответственность, надеясь, что государство и общество будут уважать академические права и свободы, институциональную автономию университетов.
Равный доступ к образованию предполагает, что не должно быть никаких дискриминационных ограничений для доступа к образованию, исследованиям и обучению. Свободный университет открыт для всех студентов независимо от их материального положения. Мы стремимся к тому, чтобы образование в Свободном было бесплатным. Свободный университет — место, свободное от любой дискриминации, включая гендерную, расовую, этническую, классовую, возрастную, религиозную, политическую и иную. Это место равных возможностей для представителей любых идеологических течений, исключая те, которые призывают к насилию и к дискриминации. Более того, мы стараемся сделать все возможное для помощи в предоставлении обучения дискриминируемым и уязвимым слоям общества, включая представителей культурных меньшинств, людей с низкими доходами и с особыми нуждами, жителей отдаленных мест. Свободный университет уверен, что культурное и социальное многообразие академии — это залог ее успешного развития.
Свободный университет действует в обстановке прозрачности и подотчетности профессиональному сообществу и обществу. Мы пытаемся создать четкие и прозрачные механизмы, с помощью которых профессионалы высшего образования, сотрудники, преподаватели, студенты и общество в целом смогут оценить качество и эффективность образования в Свободном университете, но действуем в соответствии с собственными критериями и ценностями.
Свободный университет не приемлет ни в каких формах:
плагиат,
применение насилия или угрозу его применения в университетской среде и за ее пределами,
дискриминацию по признакам происхождения, религиозной принадлежности или ее отсутствия, других особенностей личностного статуса или профиля своих сотрудников и студентов,
вербальные или иные формы преследования и унижения коллег — преподавателей или студентов, злоупотребления своим авторитетом или численностью,
создание атмосферы ненависти в пространстве университета и вокруг него под любыми предлогами.
В Свободном университете не должно быть:
авторитаризма (когда один человек принимает решения, а другие должны его выполнять),
догматизма,
подчинения науки и образования административному аппарату,
«образовательного конвейера», «поточного производства»,
навязывания одними людьми своих взглядов другим».
Мы опубликовали Декларацию на своем сайте и предложили преподавателям, разделяющим эти ценности, присылать свои программы и присоединяться к нам. Нет-нет, мы не брали все, что попало. Нам было очень важно академическое качество программ. Мы их рецензировали, обсуждали, дотягивали вместе с авторами, если это было возможно. Сейчас спустя два года мы установили свои внутренние правила рецензирования. Процесс более или менее вошел в нормальное рабочее русло. А тогда на первом этапе все читали все. Но, наверное, так и должно происходить становление новой институции. Спустя еще два месяца к новому 2021 году мы готовы были объявить еще 30 курсов. Наш научный кооператив-клуб разрастался. За четыре месяца у нас набралось около 60 курсов и почти 100 специалистов. К медийным тяжеловесам Гасану Гусейнову и Дмитрию Быкову стали присоединяться и другие: Сергей Медведев, Глеб Павловский, Елена Панфилова. Появились представители естественных наук. То есть изначальная заявка на гуманитарный университет не оправдалась. Мы довольно быстро выпрыгнули за пределы цензурируемого в России гуманитарного знания и стали претендовать на вполне себе серьезную университетскую многопрофильность.
Наше новое состояние «потянуло» минимум на три полноценных (социально-политическое, философское, филолого-культурологическое) и два зарождающихся (историческое, точные и естественные науки) профессиональных подразделения, которые могли бы организационно и творчески саморазвиваться. Конечно, все еще было шатко и зыбко, не для «наружного потребления». Мы еще не могли во всеуслышанье заявить, что у нас есть факультеты. Но структура уже начала вырисовываться. Помимо одного общего чата в Телеграм, появились чаты сообществ. Мы мудрили с названиями, потому что очень хотелось уйти от традиционного. Чего только древнеримского и древнегреческого не предлагалось! В итоге все же остановились на цехах и школах (как кому больше нравится). Появились и выборные деканы-координаторы. У всех, кроме философов, которые заявили о своем природном анархизме, не приемлющем иерархии, а значит, университету, который к этому момент уже сформулировал свои mission и vision, нужен был устав. Мы вплотную подошли к институционализации — к проведению общей конференции и к созданию Ученого совета. Представьте себе: 100 профессоров, разбросанных по миру, собираются на дистанционное общее собрание и выбирают свое самоуправление. Утопия, казалось бы. Но лютовала пандемия, онлайн-формат стал для всех обыденностью. Кроме того, мы были чрезвычайно самонадеянны и уверены в собственных силах.
Вот что вспоминает об этом времени член Ученого совета университета Андроник Арутюнов, назвавший свои воспоминания маршем бюрократов-крючкотворцев. Хотя ни тех ни других в университете не водилось вовсе по причине их принципиально-категорического отсутствия. Итак, «Марш бюрократов-крючкотворцев» в изложении Андроника Арутюнова: «Еще на первых виртуальных встречах-созвонах, которые проходили в августе 2020 года, началось обсуждение выработки внутренних правил и системы самоуправления. Главное, что обсуждалось — выработка механизмов урегулирования внутренних конфликтов, адекватного механизма рецензирования новых заявок и вообще „как нам жить дальше“. Одна из важных проблем, которую многие артикулировали: Свободному университету важно стать чем-то бόльшим, нежели просто артелью вольно читающих курсы беглых лекторов. Свободному нужно стать настоящим университетом.
Запустив первые курсы, мы были приятно изумлены огромным интересом со стороны студентов и вообще академического сообщества. Уже в первом наборе конкурс на некоторых курсах был сравним с топовыми факультетами. Стало понятно, что дело пошло, а значит, нужно всерьез заняться и внутренним обустройством. Горизонтальные связи горизонтальными связями, но без адекватного делегирования полномочий никуда.
Осенним, что называется не предвещающим беды, вечером мне позвонила Елена Анатольевна и попросила меня написать устав. То ли я оказался слишком говорливым на бюрократические темы во время наших созвонов, то ли еще какие-то причины сыграли роль, но я оказался перед чистым листом бумаги, на котором было сверху написано „Устав“ и с массой замечательных (противоречащих друг другу, конечно) идей, которые высказывались коллегами по ходу наших встреч. Ну и с заметным лобби коллег, которые считали, что устав не нужен вовсе.
На самом деле еще за несколько месяцев до появления на свет Свободного университета, я написал текст-концепт „вольного университета“, а за год до того серьезно погрузился в реформирование устава профсоюза „Университетская солидарность“, в котором я сопредседательствую. Так что базовое видение ситуации у меня было. Но одно дело видеть, что хочешь получить, а совсем другое — записать в виде документа, да еще и с учетом мнения куда более сведущих и маститых коллег.
Походив пару недель кругами, я написал черновой вариант устава за пару часов. Через пару дней черновик был отправлен Елене Анатольевне и некоторым другим коллегам. После серии обсуждений, в ходе которых изменилось куда меньше, чем я ожидал, текст был представлен сообществу».
Так с готовым проектом устава Свободный университет вошел в тяжелый предвоенный 2021 год, решив провести свою первую учредительную конференцию 25 января, в Татьянин день, — день МГУ и российского студенчества.
1. Генеалогия морали
2. Введение в теорию вероятностей
3. Пять подходов к истории крестьянства в Советской России
4. Апокалиптическая литература. Исторические корни, происхождение и эволюция
5. Биология клетки
6. История британской цивилизации
7. Психология политики
8. Авторитарные выборы
9. Введение в библеистику
10. Академические права: как сохранить науку и образование свободными
11. Наука о чувствах
12. Ролан Барт и проект активной филологии
13. Урбанистика и социология города: история идей
14. Введение в проблемоведение
15. Академическое письмо
16. Курирование: от профессиональной практики к культурной политике
17. Метафизические основания науки Нового времени
18. Проблемы современного избирательного права
19. Античная трагедия
20. Современные учения об идеологии
21. Специфика судебной реформы в постсоциалистических государствах
21. Философия журналистики — попытка осмысления профессии
23. Коррупция и основы антикоррупционной политики
24. Как написать теорию заговора
25. Парламентаризм и основы законотворчества
26. 1980-е годы: когда все обратились в призраков
27. Квадратные уравнения, арифметика и решетки
28. Основы молекулярного моделирования
29. Организационное развитие
30. Revealed Preference Theory