В августе-сентября 2024 года я провела десять жарких дней в маленьком греческом городке Кипариссии. Как я там оказалась? Это длинная история, которая начинается в середине 1990-х годов. Тогда я проработала уже больше двадцати лет переводчицей советских фильмов при финском телевидении, переводила все — от «Семнадцати мгновений весны» и «Бриллиантовой руки» до документальных фильмов о зоне, о русских военных, которые матом не ругаются, а матом говорят, о клиниках, где делали аборты женщинам при беременности 22 недель. И я поняла, что мне нужны слова и понятия новой, лихой России. Случайно я узнала про Сахаровскую Академию, которая была основана эмигрантами из Советского Союза в Германии в первой половине 1970-х, а после ссылки Сахарова в Горький, с согласия Елены Боннэр, стала называться Русским Свободным университетом имени А.Д.Сахарова. Там учились иностранные переводчики, журналисты, военные, разные пенсионеры, даже был один немец, который был военнопленным в СССР и хотел сохранить свой русский язык. Учителя и докладчики с 1990 года приезжали главным образом из России. Там я встретила Елену Боннэр, Леонида Гозмана, Сергея Ковалева, Самуила Лурье, Гасана Гусейнова, Анатолия Собчака, с которым студенты академии слушали по радио Ельцина, когда он сообщил о назначении Путина на место премьера. Мы-то тогда не знали, что теперь всё будет по-другому.
Конференция и доклады в маленьком греческом городе Кипариссии стали для меня продолжением тех двенадцати прекрасных курсов в идиллическом немецком городе Лихтенфельсе. В Кипариссии под крылом щедрых греческих хозяев я послушала ученых из разных стран — из Германии, Франции, Латвии, Литвы, Израиля, но не прямо из России, потому что благодаря Путину Свободный университет объявлен нежелательной организацией. Во многом атмосфера Свободного напоминала Сахаровской Академии, она была приветливой, иногда – расслабленной. Доклады, конечно, были адресованы русскоязычной аудитории, и поэтому мне, как иностранке, было иногда трудно следить за ними. Мне кажется, что русский специалист по своему делу — самое быстро говорящее существо в мире. Но я не хочу упрекать их, они же говорили о своем и своим. К тому же и мне предоставили слово, и я сделала небольшое сообщение на секции о миноритарных языках, где рассказала об опыте Финляндии.
О чем именно в Кипариссии рассказывали?
Была прекрасная команда молодых исследователей из Израиля. Молодой айтишник Леонид Голденберг рассказывал о разных медиапроектах в Телеграме, в которых передают информацию на русском, потому что информация на иврите слишком локальная. The Walks, то есть «Прогулки», помогают в Израиле практическими советами молодым беженцам из Украины.
Историк искусства Марина Дмитриева говорила о warchitecture, о том, как создается база данных разрушенных зданий и других памятников, чтобы впоследствии восстанавливать уничтоженные украинские города, и о том, что делать с памятниками, которые стали неприемлемыми для украинцев.
Выступал тоже Филипп Шмедеке, глава немецкого фонда, который стремится материально поддерживать ученых, рискующих сотрудничать со Свободным университетом. Он рассказывал, что немецкие университеты помогают сейчас прежде всего украинцам, но помощь русским исследователям в изгнании тоже важна.
Я слушала доклады и презентации, но успела и плавать и наслаждаться солнцем. Дважды Ионическое море пыталось утопить меня в своих волнах, но добрые мои сокурсницы вытаскивали меня из него. Я очень довольна, что приехала в Грецию. Надеюсь, что Свободный университет развивается и расцветает. Мне лично кажется, что он является наследником Сахаровской Академии. Кстати, передала свой аудиоархив с докладами Сахаровской Академии в Бременский университет, где хранится весь архив Академии. А вдруг из исследователей Свободного кто-нибудь займется этими материалами и напишет историю Сахаровской Академии, которая просуществовала больше двадцать лет?
DOI: 10.55167/3f0558ed104c