Некоторое время назад эта статья задумывалась совсем иначе. И если бы в этом году не случилось 24 февраля, мы бы сегодня обсуждали отдельные кейсы нарушений прав человека в Восточной Европе и в других странах, следили бы за тенденциями общественных дискуссий в этой области и анализировали законодательные новеллы. Мы, наверное, говорили бы о мировых ретро процессах в отношении соматических прав и грустили бы о столь созвучном польскому регулированию решении Верховного Суда США в отношении абортов. Мы бы анализировали нарастающее неправосудие в России и искали бы способы ее принуждения к исполнению своих международных обязательств. Однако 24 февраля 2022 года случилось то, что случилось. И это случившееся кардинально изменило весь human rights дискурс, потому что за прошедшие полгода после начала войны человечеству (особенно жителям Европы) пришлось пересмотреть и переосмыслить устоявшийся за последние полвека взгляд на проблемы прав человека. В чем состоит это переосмысление?
Первое и главное — сменились приоритеты. Два важнейших права из третьего поколения прав человека, становление которых происходило в 70–80-х гг. XX века вдруг стали первыми и главными. Это право на мир и право на гуманитарную помощь. Немыслимая в течение нескольких поколений европейцев варварская империалистическая экзистенциональная война, развязанная Россией против Украины, сместила все акценты в системе прав и свобод. Понимание того, что мир и безопасность человеческой жизни являются главным условием соблюдения всех остальных прав, легло на новый уровень общественного сознания — большинство в Европе к моменту начала войны глубоко осознало значение принципа верховенства прав и свобод в достижении наилучшего общественно-значимого результата развития.
Понимание сущности и значения прав и свобод человечество развивало постепенно. Так же постепенно юридическая наука эти знания анализировала и систематизировала. Она выделила несколько поколений прав в соответствии с этапами их становления и взаимосвязанностью между собой (впервые этот термин был предложен чешским юристом, генеральным секретарем Международного института прав человека в Страсбурге Карлом Васаком).
К первому поколению относятся личные и политические права, которые формировались в конституциях европейских стран в ходе буржуазных революций XVII–XVIII вв. В их основе лежат идеи естественного права и либеральные ценности, провозглашенные в трудах Т. Гоббса, Ж.-Ж. Руссо, Дж. Локка. Первое поколение прав возложило на государства обязанность воздерживаться от посягательств на индивидуальность и создавать условия полноценного участия граждан в политической жизни. И этот комплекс прав со временем получил международную защиту. Личные (гражданские) и политические права первого поколения трактуются международными и национальными документами как неотчуждаемые и не подлежащие ограничению каким-либо образом и по каким-либо основаниям. Эти права закреплены в Международном пакте о гражданских и политических правах от 19 декабря 1966 г.
Права второго поколения возникли тогда, когда люди осознали, что человеческое достоинство требует большего, чем просто невмешательство государства, предусмотренное гражданскими и политическими правами. Эти права закреплены в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах и в Европейской социальной хартии Совета Европы. Они основаны на идеях равенства и гарантированного доступа к основным социальным и экономическим благам, услугам и возможностям. Права второго поколения имеют более относительный характер, нежели права первого поколения, поскольку международное право не устанавливает каких-либо жестких требований к обеспечению этих прав, а обязанность по их реализации возлагается уже не только на государство, но и на общество в целом в зависимости уровня его социально-экономического развития.
Третье поколение прав человека — это, так называемые, коллективные права солидарности — право на развитие, на мир, на ядерную безопасность, на здоровую окружающую среду (включая климат), на общее наследие человечества, а также право на коммуникацию, связанное с концепцией нового международного информационного порядка. Это те права, при реализации которых, с одной стороны, важны позиция и усилия каждого отдельного государства, но при этом только совместно выработанные меры могут привести к адекватному результату. Отличие третьего поколения прав человека от первых двух состоит в том, что они по определению международные и предполагают защиту интересов отдельного человека, включенного не просто в социальную общность отдельного государства, а в человеческую общность в целом. Для формирования условий защиты этих прав требуется преодоление национального (государственного) эгоизма в пользу объединения сил многих государств и выработки общих решений. Именно это мы и наблюдаем в последние полгода, когда страны, спорившие о своих специфических ценностях и об отдельной идентичности вдруг осознали реальную угрозу ценности гораздо более значимой — ценности мира. Отсюда и массовая поддержка Украины, и санкции в отношении России, и забота о беженцах. Примерно так же было и с решениями по климату. Страны вели себя довольно пассивно пока не наступили видимые его изменения. Экстремальная жара, пожары и наводнения сдвинули процесс принятия консолидированных международных решений с мертвой точки.
Да, конечно, параллельно с переосмыслением приоритетов продолжается дискуссия относительно содержания и пределов правового регулирования прав четвертого поколения — соматических. Новые научные открытия, в частности, в области генной инженерии и пересадки органов и тканей, выявили множество вопросов, связанных с этикой и правами человека (смена пола, донорство, репродуктивные права, клонирование, эвтаназия). В результате научно-технического прогресса в этих областях пришлось задаться вопросами о самой природе жизни. Совет Европы ответил на этот вызов времени принятием нового международного соглашения — Конвенции о защите прав и достоинства человека в связи с применением достижений биологии и медицины (Конвенции Овьедо 1997 года).
Но приоритеты явно изменились. Равно как многократно возросло значение международного сообщества и международного права в процессе утверждения и защиты прав человека. Противостояние войне приобрело характер общечеловеческой этической нормы.
Второе. Переоценка места и значения прав третьего поколения в общей системе человеческих ценностей выявила целый ряд новых и старых, но не до конца осмысленных проблем, в той или иной степени затрагивающих права человека. А именно:
на повестку дня встал вопрос о правах человека в условиях современной войны, о новом взгляде на военные преступления и об эффективности реализации международных соглашений, защищающих права человека в военное время;
стала очевидной проблема оценки добросовестности государств при исполнении своих международных обязательств, связанных с нарушение прав и свобод человека, и проблема ответственности за их неисполнение;
возникла необходимость выработки специальных критериев для идентификации имитационных демократий, сочетающих в себе демократическое правовое регулирования с авторитарным правлением. Ведь именно эти имитационные демократии являются потенциальными разжигателями войн;
стало очевидно, что старая проблема соотношения права на самоопределение народов с принципами территориальной целостности государств и нерушимости границ приобрела крайне опасный характер при решении вопросов войны и мира;
изменился подход к понятию «суверенитет» в его вестфальском смысле. Суверенитет трансформировался из внутригосударственной в международно-правовую категорию. Возникла проблема недобросовестного манипулирование этим термином;
возникла совершенно новая проблема коллективной вины и коллективной ответственности общества за агрессивную деятельность и военные преступления своих государств;
также возник вопрос о коллективной ответственности в зависимости от гражданской принадлежности человека в условиях войны и международных санкций в отношении страны-агрессора.
Третье. Возможность развязывания войны в Европе в XXI веке выявила неполную дееспособность системы коллективной безопасности, сложившейся после второй мировой войны. Стало также очевидным несовершенство распределения обязанностей и отсутствие ответственности международного сообщества в обеспечении права на мир как главного условия соблюдения прав человека.
Все перечисленное — это современные вызовы в области соблюдения прав человека, которые жизнь внесла повестку дня современного мирового сообщества. Откладывать решение этих вопросов не представляется возможным.
В России же после 24 февраля 2022 года права человека закончились. 31 декабря 1999 года, приступая к исполнению обязанностей президента России, Владимир Путин сказал: «Сегодня на меня возложены обязанности главы государства. Свобода слова, свобода совести, свобода средств массовой информации, права собственности — эти основополагающие элементы цивилизованного общества будут надежно защищены государством». Через 21 год его правления 25 февраля 2022 года Совет Европы приостановил членство России в организации из-за вторжения России на Украину. 15 марта Россия объявила о начале процесса выхода из организации. 16 марта 2022 года Комитет министров Совета Европы принял решение о немедленном исключении России. Соответственно, она автоматически вышла из-под юрисдикции ЕСПЧ. В этих условиях российский парламент, российская судебная и правоохранительная системы, ничем не ограничиваемые больше в своих действиях, активизировались в принятии неправовых законов и в проведении репрессивной политики, многократно нарушая при этом Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод.
Избирательные права и электоральная ситуация. Граждане фактически полностью утратили возможности какого бы то ни участия в управлении государством. За время правления Владимира Путина институт референдума был практически уничтожен. Процедура его назначения была трансформирована таким образом, что провести референдум, которого не хочет власть, стало невозможно.
Выборы тоже практически полностью перестали соответствовать критериям свободы и справедливости. Резко сократилась политическая конкуренция. Во-первых, после изменений Конституции 2020 года были существенно ограничено пассивное избирательное право — от избирательного процесса были принудительно отстранены многие тысячи сторонников Алексея Навального, поскольку его организация — Фонд борьбы с коррупцией был незаконно объявлен экстремистской организацией. Во-вторых, огромное количество гражданских активистов после начала войны были вынуждены покинуть страну из-за угрозы уголовного преследования. В-третьих, применяемые раньше превентивные меры по недопуску оппозиции к выборам любого уровня приобрели массовый характер. Недопуск и снятие кандидатов с выборов на выборах в парламент 2021 года и на муниципальных выборах 2022 года применялись без каких-либо серьезных оснований по фиктивным или надуманным поводам. Например, в отношении кандидата в депутаты Константина Янкаускаса возбудили административное производство по статье о дискредитации армии за размещение в социальных сетях текста молитвы папы Римского о мире. В результате Янкаускаса вычеркнули из избирательных списков.
Сами правила голосования были изменены таким образом, что заранее допускали легальную возможность фальсификации (трехдневное голосование без гарантированной охраны избирательных бюллетеней, голосование за переделами избирательных участков, существенное ограничение возможностей общественного контроля, бездействие правоохранительных органов и суда при фиксации и обжаловании нарушений). Кроме того, была введена система неподконтрольного обществу дистанционного электронного голосования, результаты которого кардинально отличались от результатов голосования на участках. То есть, государством была умышленно создана система невозможности создания полноценных органов народного представительства и участия в их работе оппозиции.
Свобода СМИ. 24 февраля в день начала российской агрессии в Украине Роскомнадзор (Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций) потребовал от СМИ публиковать о войне с Украиной исключительно «данные из официальных российских источников» и пригрозил им за невыполнение этого требования штрафами до 5 млн рублей и блокировкой. 26 февраля ведомство потребовало удалить публикации о войне в Украине от ряда СМИ («Эхо Москвы», «ИноСМИ», «Медиазона», The New Times, телеканал «Дождь», «Свободная Пресса», Крым.Реалии, «Новая газета», «Журналист», «Лениздат»). Журналистам запретили называть «российскую спецоперацию» нападением, вторжением либо объявлением войны. Позже были заблокированы сайты более 30 независимых изданий, некоторые из них были ликвидированы или лишены лицензии (радиостанция «Эхо Москвы», «Новая газета»). Некоторые издания, не желавшие мириться с требованиями и не считавшие для себя возможным называть войну специальной военной операции сами приостановили свою работу (телеканал «Дождь», томское агентство ТВ2, Znak.com, The Village). Большинство независимых журналистов и многие редакции вынуждены были релоцироваться за пределы Российской Федерации.
Свобода информации. Интернет. Как неоднократно подчеркивалось различными экспертами и институтами, интернет является одной из ключевых технологий для быстрого и децентрализованного обмена информацией в сфере, где ответственность за содержание публикаций также распределена между разными элементами. Этим интернет принципиально отличается от традиционных медиа. Это, а также доступность технологий для обычных пользователей сделали сеть главным средством выражения мнения в настоящее время. Тем не менее, власти разных стран, в том числе России, пытаются присвоить контроль над интернетом в пределах государственных границ — ограничивают использование зарубежных серверов, заставляют крупные IT-компании открывать офисы на территории страны, ставят на точках трансграничного обмена оборудование, которое перекрывает определенные источники информации и т. п.
Россия активно применяет такую санкцию как блокировка интернет-ресурсов. За последние десять лет блокировки стали одним из самых масштабных инструментов ограничения доступа к информации и свободы выражения мнения. Хотя первые законодательные изменения, расширяющие возможности блокировок и упрощающие эту процедуру, появились ещё в 2012 году, исследований и сообщений о ситуации до сих пор крайне мало, она долго не получала широкой общественной огласки вне узких правозащитных и экспертных кругов. Отсутствие надлежащей документации нарушений международных норм и стандартов прав человека лишь способствует текущему положению — де-факто полной интернет-цензуре по отношению к альтернативной информации.
С начала войны в России заблокировано 138 000 интернет-ресурсов (Генеральный прокурор РФ Игорь Краснов заявил, что за время войны в Украине в России «удовлетворили более 340 требований прокуроров о блокировании недостоверной общественно значимой информации о специальной военной операции»). Блокировка интернет-ресурсов приобрела характер открытой политической цензуры. В том числе государством была ограничена работа в России социальных сетей Facebook, Twitter, TikTok, Instagram. Антивоенные публикации в социальных сетях массово стали основанием для привлечения граждан к административной и уголовной ответственности.
Ограничение академических прав и свобод и свободы творчества. В России незаконно увольняют преподавателей ВУЗов и отчисляют студентов, если их позиция в отношении войны или российского политического режима не совпадает с официальной. Запрещают выступления музыкантов, отменяют прокат кино и исключают из репертуара театров работы режиссеров, выступивших против российской агрессии в Украине. С 1 сентября 2022 года во всех школах вводятся еженедельные уроки патриотического воспитания с разъяснением целей и задач «специальной военной операции» России в Украине, переписываются учебники истории.
Статус «иностранных агентов». Начиная с 2012 года в российском законодательстве появился термин «иностранный агент». Сначала это «звание» присваивалось НКО, занимавшимся «политической деятельностью» и получающим иностранное финансирование. Словосочетание «политическая деятельность» здесь поставлено в кавычки, потому что его определение весьма сомнительно с точки зрения требования правовой определенности — фактически под определение политической деятельности может подпасть любая журналистская, правозащитная и экспертная деятельность, равно как и любая публичная дискуссия на общественно-политическую тему. Судите сами: «Организация, признаваемая участвующей в политической деятельности, должна осуществлять деятельность в сфере государственного строительства, защиты основ конституционного строя, федеративного устройства, защиты суверенитета и обеспечения территориальной целостности, обеспечения законности, правопорядка, государственной и общественной безопасности, обороны страны внешней политики, социально-экономического и национального развития РФ, развития политической системы, деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, законодательного регулирования прав и свобод человека и гражданина в целях оказания влияния на выработку и реализацию государственной политики, формирования государственных органов, органов местного самоуправления, на их решения и действия» (из федеральных законов «Об общественных объединениях» и «О некоммерческих организациях»).
С 2013 года по февраль 202-го «иностранными агентами» в России признаны 200 НКО. 45 из них уже не выполняют функции «иностранного агента», 56 совершили добровольный самороспуск, 16 ликвидированы судом, 8 исключены из Единого реестра юридических лиц и 75 сохраняются в реестре. Из находящихся в реестре 15 занимаются правозащитой, 14 — гражданским просвещением, 8 — борьбой с ВИЧ, 7 — поддержкой СМИ, 7 — помощью нуждающимся.
В 2017 году в законе появился термин СМИ-иноагенты. Из общего списка таковых (всего 51) за 2021–2022 гг. в реестр было внесено 38 организаций. Но этого оказалось мало. В 2020 году в законе появилась новая категория — физические лица-«иностранные агенты». Причем физическое лицо — «иностранный агент» могло быть дополнительно признано СМИ, что влекло для него обязанность регистрации соответствующего юридического лица. Общее число появившихся в 2020 году физических лиц-СМИ-иноагентов — 132 человека. Из них 20 человек — координаторы и члены совета организации по наблюдению за выборами «Голос» и 5 человек сотрудников (в том числе адвокатов) правозащитной организации «Команда 29». 22 человека объявлены иностранными агентами без привязки к СМИ. В том числе гражданин Украины журналист Дмитрий Гордон. Каждую пятницу Министерство юстиции России объявляет новых членов теперь уже почетного общества «российских иноагентов».
Надо при этом подчеркнуть, что статус иностранного агента в России является откровенно дискриминационным. Он обязывает своих носителей жить и работать совершенно по иным правилам, нежели живут и работают остальные физические и юридические лица. Им, например, приходится вести огромную дополнительную отчетность. Им запрещены доступ к государственной службе и преподавание несовершеннолетним. Они обязаны маркировать специальной плашкой все свои публикации (в том числе в соцсетях) и сведения об их иноагенстве обязательно печатаются во всех избирательных материалах.
Нежелательные организации и недружественные страны. В 2015 году в законодательстве России появился новый термин «нежелательные организации». Нежелательная организация (более точный термин «организация, деятельность которой признана нежелательной» — это иностранная или международная неправительственная организация деятельность которой может представлять угрозу основам конституционного строя России, обороноспособности страны или безопасности государства. Таким организациям запрещено вести деятельность на территории РФ, за нарушение этого запрета предусмотрены административные и уголовные меры наказания. С 2017 года нежелательным организациям запрещено создавать на территории РФ дочерние юридические лица. В этом же году была законодательно разрешена блокировка их сайтов.
Статус нежелательной организации устанавливается во внесудебном порядке произвольным решением Генеральной Прокуратуры по согласованию с МИД России. Список нежелательных организаций ведется Министерством юстиции. До сих пор ни одна из нежелательных организаций не сумела оспорить своё присутствие в этом список. Среди 55 организаций, признанных в России нежелательными, крупнейшие международные фонды поддержки демократии, учебные и исследовательские центры. Анализ списка показывает, что нежелательными в Росси признаются в основном крупные доноры.
24 июля 2022 года распоряжением Правительством России был утвержден перечень недружественных России государств и территорий, в который входят 49 государств (включая все 28 стран-членов Европейского Союза). Российским гражданам запрещается работать по трудовым и гражданско-правовым договорам в дипломатических и консульских представительствах этих стран.
Также как и статус иностранных агентов, статус нежелательных организаций и недружественных стран откровенно дискриминационный, устанавливаемый в недолжной юридической процедуре, а критерии отнесения организаций или стран к этим категориям страдают правовой неопределенностью и политическим ориентированы. Сотрудничество с нежелательными организациями влечет за собой привлечение к уголовной ответственности.
Репрессии. В последние годы и особенно с начала войны усилились репрессии в отношении политических активистов (Алексей Навальный, Владимир Кара-Мурза), общественных деятелей (Вячеслав Егоров, Евгений Ройзман, Леонид Гозман) и наиболее активных муниципальных депутатов (Алексей Горинов, Илья Яшин, Кетеван Хараидзе, Елена Котеночкина, Илья Азар, Люся Штейн).
Алексей Навальный переведен из колонии общего режима в колонию строгого режима. Значительную часть времени своего заключения (на момент подготовки настоящей статьи — более двух лет) он провел в штрафных изоляторах в условиях, фактически, являющихся пыточными. Для его адвокатов введен запрет на адвокатскую тайну.
Муниципальный депутат Алексей Горинов получил 7 лет тюрьмы за то, что на заседании Совета публично задал вопрос, этично ли проводить конкурсы детских рисунков, когда на войне каждый день гибнут дети. Илья Яшин и Владимир Кара-Мурза находились в СИЗО, потом в тюрьмах и исправительных колониях. Евгений Ройзман и Кетеван Хараидзе — под домашним арестом. Леонид Гозман — в изоляторе временного содержания. Вот что передал через своего адвоката Гозман корреспонденту «Новая газета Европа»: «Чего хотят именно от меня, не понимаю. Их ненависть ко мне (а они давно меня ненавидят) носит иррациональный характер. Я ведь ни прямо, ни косвенно не участвую в выборах, ничего не организовываю, никого ни к чему не призываю — никак не могу им помешать. Я просто говорю, что думаю. Но уже не только слова, но, похоже, и мысли стали преступлением. В обосновании моего ареста — сейчас совсем смешной момент — говорится, что вина моя в том, что я, видите ли, иронически отношусь к закону, запрещающему отождествлять Сталина и Гитлера. Так я не только к этому закону иронически отношусь!»
За последние полгода на 3807 россиян завели административные дела о «дискредитации» армии РФ, на 224 — уголовные дела о «фейках» о войне.
Одновременно оказывается давление и осуществляется преследование адвокатов. Например, Ивана Павлова, Валерии Ветошкиной, Анастасии Бураковой, Михаила Беньяша и других. 9 сентября 2018 года в Краснодаре оперативники схватили и силой затолкали в машину без опознавательных знаков адвоката Михаила Беньяша. Полицейские отобрали у него телефон, душили и избивали. Следы травм остались у адвоката на лице. Однако в суде те, кто избивал его, заявили, что при задержании он якобы «бился о внутреннюю обшивку салона автомашины». На абсурдность данных показаний суд не обратил внимание. В итоге против адвоката возбудили уголовное дело «за причинение легкого вреда сотрудникам полиции» (!). В день задержания Беньяш собирался оказывать юридическую помощь задержанным на массовой акции протеста в Краснодаре. История Михаила Беньяша — всего лишь один из 50 случаев нарушений прав адвокатов, описанных в исследовании «Адвокатура под ударом: насилие, преследование и внутренние конфликты». «Защитников допрашивают, обыскивают, толкают, пинают, заковывают в наручники, душат и бьют, а порой еще обвиняют в нападении на правоохранителей». — пишут авторы доклада. Даже во время заседаний суда адвокатам не всегда дают высказать свою позицию или вовсе выдворяют из зала. Наиболее тревожной тенденцией называют «все более бесцеремонное отношение» сотрудников правоохранительных органов к адвокатам». За двадцать лет правления Владимира Путина в России погибло более 300 адвокатов. И это не были бытовые преступления.
Что может сделать Европа в ситуации, когда граждане России, выступающие против войны, остались без международной защиты наедине с репрессивным диктаторским режимом или оказались в эмиграции? Поскольку защита прав человека перестала быть внутренним делом государств, а стала всеобщей обязанностью, первое и главное, что надо делать — это максимально собирать и фиксировать информацию о нарушениях прав человека и доводить ее до сведения международных организаций. Нарушители должны нести ответственность за нарушения независимо от того, когда такая возможность появится.
Необходимо поддерживать российские правозащитные организации и СМИ, релоцированные с начала войны из России и взаимодействовать с ними. Также очень важно сберечь российский научный и преподавательский потенциал, оказавшийся за пределами страны. Понимая всю эмоциональную составляющую отношения европейцев к россиянам в целом, нужно понимать, что вооруженное противостояние рано или поздно закончится, политический режим измениться, а огромная страна-сосед останется. Каким будет этот сосед — зависит от всех нас. Поэтому сейчас нужно сберечь всех тех, кто понимает, как исправить ситуацию, как модернизировать режим. По разным данным после начала войны Россию покинули от 1 до 3 млн граждан. Риски уехавших достаточно высоки. Многие страны, особенно граничащие с Россией, предоставляют россиянам гуманитарные визы без права на работу. Банки не открывают счета. В результате люди остаются без средств к существованию, их дети не могут получать образование. Все это требует осторожного и внимательного отношения, большой организационной работы в очень сложных условиях. Но все эти усилия непременно окупятся в будущем.
Доктор юридических наук, профессор Свободного университета (Brīvā Universitāte, Латвия)
Аннотация: Россия приняла ряд мер по ограничению академических прав и свобод, свободы слова и информации и наложению ограничений на отдельных лиц и организации, выступающие против войны в Украине. Эти меры включают блокировку сотен тысяч вебсайтов, уголовное и административное преследование граждан, а также включение в перечень нежелательных организаций и присвоение статуса недружественной страны. Европа должны принять меры, собирая и обмениваясь данными о нарушениях прав человека, поддерживая и сотрудничая с российскими правозащитными организациями и СМИ, а также защищая российские таланты, покинувшие страну. Эти усилия необходимы для обеспечения безопасности тех, кто покинул Россию, а также для того, чтобы проложить путь к более современному и открытому режиму в будущем.
Ключевые слова: война России, репрессии, свобода информации, интернет, нарушения прав человека, нежелательные организации, недружественные страны, дискриминационные практики, политическая цензура, иностранные агенты, социальные сети, журналисты, протестующие, СМИ, гуманитарная виза, политический активизм, правозащитная деятельность, гражданское образование, конституционный порядок, Европейский Союз.
DOI: 10.55167/fc2081e934e4
The war in Europe and human rights. Time to rethink
Elena Lukyanova, PhD. in law, professor at Free University (Brīvā Universitāte, Latvia)
Abstract: Russia has taken a number of measures to restrict academic rights and freedoms, freedom of speech and information, and impose restrictions on individuals and organizations that oppose the war in Ukraine. These measures include blocking hundreds of thousands of websites, criminal and administrative harassment of citizens, and listing as undesirable organizations and assigning unfriendly country status. Europe must take action by collecting and sharing data on human rights violations, supporting and cooperating with Russian human rights organizations and media, and protecting Russian talents who have left the country. These efforts are necessary to ensure the safety of those who have left Russia, and to pave the way for a more modern and open regime in the future.
Keywords: Russia’s war, repression, freedom of information, Internet, human rights violations, undesirable organizations, unfriendly countries, discriminatory practices, political censorship, foreign agents, social networks, journalists, protesters, media, humanitarian visa, political activism, human rights activities, civic education, constitutional order, European Union.