Skip to main content

НАУКА В НЕПРАВОВОМ ГОСУДАРСТВЕ

Published onOct 27, 2023
НАУКА В НЕПРАВОВОМ ГОСУДАРСТВЕ

Наука как ментальное явление по умолчанию есть зона свободного поиска. В то же время как явление социальное, она не может существовать без прямой или косвенной государственной поддержки. Со времен древнего Шумера и Египта (письменность, календарь, география, геометрия и пр.) нет ни одного сколько-нибудь значимого достижения научной мысли, которое было бы сделано вне передовой по своему времени государственной системы.

Замысловатые и часто конфликтные отношения между исследователями и властью регулируются в сфере права, по большей части неформального. Оно, с одной стороны, обеспечивает интеллектуалам безопасность и возможность заниматься делом, а с другой — явно или неявно предъявляет им требование «государственной полезности». Система быстро эволюционирует, представления о свободах, правах, полезности и границах дозволенного меняются. Страны, где социальная среда (включая нормы права), хронически отстает, деградируют и проигрывают международную конкуренцию. Этот процесс тоже ускоряется. Раньше его плоды становились ощутимыми в течение столетий, в Новое время счет пошел на поколения, а сейчас подняться или опуститься в глобальных рейтингах можно всего за несколько лет. Впрочем, еще быстрее и болезненнее для людей науки бывает общий распад государственности как базовой системы поддержки. И это тоже надо иметь в виду.

Получается, что страны с недостаточно подвижной правовой традицией попадают в вилку: ограничение научных свобод сдерживает развитие, но расширение свобод «подрывает устои», а вслед за ними — и сам режим.

Руководители Ирана, КНДР, СССР, гитлеровской Германии и прочих идеократий охотно поддерживают «полезные» оборонные исследования, но запрещают работы по направлениям, которые считают идеологически вредными. Итог всегда печален.

Гитлер боролся с «еврейской наукой» — и проиграл Америке войну ядерных лабораторий. Потому, в частности, что в США ученых в проект «Манхэттен» подбирали не по национальности, а по профессионализму. Советский режим в России разрушил мощную традицию академической истории, запретил социологию и демографию, зачем-то уничтожил ростки генетики, ошельмовал кибернетику как «продажную девку империализма», извратил политическую экономию и социально-экономическую географию. И в качестве вишенки на торте подменил лингвистику банальными рассуждениями о том, является ли язык частью «базиса» или «надстройки».

Результаты сказались через поколение: СССР проиграл конкуренцию в сфере генной инженерии, биотехнологий и медицины, упустил информационную и компьютерную революцию (в частности, в языках программирования — спасибо тов. Сталину за глубокий классовый анализ вопросов языкознания). Это лишь самые очевидные, лобовые плоды запрета на свободу мысли. Но были и другие, не столь предсказуемые. Например, детская неспособность общества и элит осознать, почему в 1941 г. Гитлер всего за 10 недель взял Ленинград в клещи, а к исходу 16-й недели был уже под Москвой. Или что же на самом деле произошло на рубеже 80-х и 90-х годов, когда великий-могучий Советский Союз вдруг распался как карточный домик. Страна, лишенная элементарных знаний о реальном состоянии советского хозяйства, населения и систем управления, до сих пор не может понять, что на самом деле катастрофа тлела 70 лет, и в конце концов пламя (получив немного кислорода в горбачевскую эпоху) всего лишь вырвалось наружу.

Инфантильность мышления — результат долгой деградации и фальсификации основ гуманитарного знания — от общей истории и юриспруденции до экономики, государственной отчетности и статистики.

Пожалуй, самым неожиданным плодом упорной работы по разрушению естественного права на свободный научный поиск и критику стала дискредитация самого феномена науки и его подмена различного рода суррогатами. Нигде в мире не получила такого развития практика подделки научных диссертаций и получения фейковых научных степеней и должностей, как в постсоветской России. И нигде в мире эта практика не воспринимается так естественно! Вплоть до того, что в диссертации действующего президента обнаружен плагиат — и никого это не взволновало. Ничего удивительного: если на самом верху подделывают результаты выборов и базовые экономические показатели, фальсифицируют исторические факты и судебные приговоры — то почему бы этажом ниже не нарисовать нужному человеку диссертацию или даже не сделать его академиком?

Государства с таким отношением к науке и к естественным человеческим правам быстро (с течением времени все быстрее) откатываются сначала во вторую лигу, а потом и вовсе на глобальную периферию. Или просто перестают существовать. Что, собственно, мы сегодня воочию и наблюдаем. Но тут уж ничего не попишешь — траектория была заложена 100 лет назад, попытка сойти с нее успехом не увенчалась.

Отсюда простой и непреложный вывод для тех, кто размышляет над судьбами науки в неправовом государстве. Вдохнем, выдохнем и скажем правду: в неправовом государстве места для науки (по крайней мере, для науки XXI века) нет. И в ближайшие годы не будет. Не стоит обольщаться: хотите всерьез заниматься наукой — уезжайте.

Дмитрий Орешкин

Comments
0
comment
No comments here
Why not start the discussion?